Свистит пассат,
Бизань скрипит,
Уткнулся вдаль бушприт...
Эй, не зевай на марсе -
Здесь часто бродит Смит.
Во всех морях,
Во всех портах
На этих берегах
Проклятый Роберт Смит наводит страх.
Ну так и есть -
Вон, вон на горизонте эти флаги!
Я узнаю - это Смит, гроза морей.
Свистать наверх команду!
Канониры, приготовиться к контратаке!
Снарядов не жалей!
И пороху не жалей!
Смелей, черт побери, смелей, черт побери,
Смелей!
А может быть, а может быть,
В далекие края
Идет простой торговец,
Такой же, как и я?
Но если так, но если так,
Но если это так,
Тогда не выйдет Смит на полубак...
Ну так и есть - вон,
Вон он сам стоит на полубаке!
Я узнаю - это Смит, гроза морей.
Свистать наверх команду!
Канониры, приготовиться к контратаке!
Снарядов не жалей!
И пороху не жалей!
Смелей, черт побери, смелей, черт побери,
Смелей!
О Боже мой, о Боже мой,
Прошу лишь одного,
Чтоб первый мой брандскугель -
В крюйт-камеру его!
О Боже мой, ну сделай так,
Ну сделай, Боже, так,
Чтоб Смит своей рукой не подал знак!
Ну так и есть - вон,
Вон он подает рукою знаки!
Я узнаю - это Смит, гроза морей.
Свистать наверх команду!
Канониры, приготовиться к контрата...
Тра-та-та-та!
1968
Дмитрий Ляляев
Назад лет двадцать я не был мудрым
И с изумрудным дружил прибоем.
Мы шли норд-вестом алмазным утром,
Чтобы заняться морским разбоем.
Наш капитан был могуч и крепок,
Гроза врагов и сердец девичьих.
Напоминал он с Геракла слепок
И подавлял нас своим величьем.
Он долго спорил с другим пиратом,
Им на двоих не хватало моря,
Грозился сделать его кастратом
И точку пулей поставить в споре.
А нам бы подольше прожить, и большего счастья не надо:
Что отняло море у нас, оно возвращать не должно.
Вот только успеть бы сложить пиратскую эту балладу,
С которой легко умирать и к рыбам спускаться на дно.
И вот захвачен корабль торговый,
Был краток бой, как удар по скулам,
И участь пленных была суровой:
Мы их скормили, связав, акулам.
А капитан, как мясник, в крови был,
Усладу видя в смертях позорных.
Но тут компас наш из строя выбыл
И скрылось солнце в кипящих волнах.
На сей раз рок покарал нас круто,
Кошмарный смерч разъярив над нами.
Мы погибали в объятьях спрута,
Влекомы щупальцами-ветрами.
А нам бы подольше прожить, и большего счастья не надо:
Что отняло море у нас, оно возвращать не должно.
Вот только успеть бы сложить пиратскую эту балладу,
С которой легко умирать и к рыбам спускаться на дно.
На третьи сутки корабль разбился,
И нас снесло на безлюдный берег.
Кто помнил как, тот перекрестился,
Стал меланхолик, кто был холерик.
Но смерть пасует не так-то просто,
А мы сего не учли момента.
И оказался пустынный остров
Стоянкой нашего конкурента.
Нас повязали безлунной ночью,
И капитан наш отведал плётки.
Как он ругался, рвал воздух в клочья,
Шипел, как рыба на сковородке!
А нам бы подольше прожить, и большего счастья не надо:
Что отняло море у нас, оно возвращать не должно.
Вот только успеть бы сложить пиратскую эту балладу,
С которой легко умирать и к рыбам спускаться на дно.
Наутро суд, по-пиратски скорый:
Ножом по горлу, да с дикой злобой.
Сложили кости морские воры,
А капитан был казнён особо.
Короткий вскрик - и дыханье спёрло,
И был положен предел злословью,
Когда петля захлестнула горло
И взор налился последней кровью.
Один я спасся, прикрывшись трупом,
И вы сединам моим поверьте:
Не подражайте Гераклам глупым,
Чтоб не увидеть собачьей смерти.
А нам бы подольше прожить, и большего счастья не надо:
Что отняло море у нас, оно возвращать не должно.
Вот только успеть бы сложить пиратскую эту балладу,
С которой легко умирать и к рыбам спускаться на дно.
